Белое пламя дракона - Страница 10

Волшебник молчал, сидя в успокаивающе-обжигающей воде и крутя в руках трещотку, пока приятная молодая служанка старательно скребла ему спину. Позже они с Кордолом спустились в общий зал, заняли отдельный стол и сделали заказ, ни в чем себе не отказывая. Сначала принесли вино и легкую закуску, чтобы гостям веселее было ждать основных блюд, и они выпили за то, чтобы и впредь удавалось сохранить собственные шкуры в целости, а собственные кошели – в тягости. Волшебник медленно покручивал трещотку, извлекая из нее нервные непостоянные звуки, чем несколько раздражал наемника.

– Выбрось уже эту дрянь и забудь. Мы живы благодаря тебе, и пора бы возблагодарить Господа-Кузнеца за то, что с нами был маг, вот что!

– Я был не очень полезен: столько людей полегло.

– Но мы-то живы!

– Неверные люди под руководством того, кто знает об их неверности и ведет нас в ловушку, зная, что нас ждет ловушка: взорвавшийся фургон. Единственное, чего он не знал, – это то, что у врага есть химера.

– Я тоже об этом задумывался, но поскольку невысоклик явно не был тем, за кого себя выдавал, и мне не хочется пересекать дорогу типам вроде него, я решил выбросить это из…

– Химера была обычной, я убил ее одним заклинанием. Тот волшебник, что был до меня, смог бы так?

– Марв? – задумался вольный стрелок. – Я знал его всего пару дней, но думаю, он вполне мог бы шарахнуть парой-тройкой заклинаний. – Тобиус молчал, позволяя ему развить мысль. – Но он вдруг решил побаловаться тяжелыми наркотиками, которые выбивают из колеи на… сколько там?

– От нескольких суток до полутора недель.

– А эта радужная дрянь оставляет на употребляющем следы?

– О, поверь, маг, сидящий на «пыльце фей», не похож на здорового человека. У него выпадают волосы, отвисает, приобретая неестественные цвета, кожа, а глаза становятся снулыми, как у дохлой рыбы.

– Нет, вообще не похоже. От нормальных людей он отличался лишь своим колпаком в звездах и привычкой постоянно смотреть в книгу.

– Значит, нанявшись охранять казначейский поезд, он решил вдруг начать употреблять «пыльцу фей». Скажи-ка, Матисс, где это произошло и когда?

– Хм? В Кавернхилле. Ночью он куда-то отправился, а когда пришло время выезжать следующим утром, Марвина притащили стражники. Он уже пускал радужную пену.

– Кавернхилл, хм? И что, я первый волшебник, которого попытался нанять невысоклик?

– Нет, сначала он заставил стражников показать ему, где живут городские маги, и попытался сунуться к ним, но двое из этих бородатых… мудрецов лишь бошками мотали – мол, сильно мы заняты, – а третий вообще отказался принимать. Когда Истер-Килибенс не смог найти Марву замену, он богохульствовал так долго и так громко, что у грешников в Пекле наверняка покраснели уши. На его удачу один из стражников, притащивших Марва, прошлым днем дежурил на воротах и якобы видел покидающего город странствующего волшебника. Он указал нам в сторону Синедола, мы и поехали.

Тобиус сидел молча и рассеянно покручивал в руке трещотку. Он не обратил внимания на появившиеся блюда и на вопросы, которые ему задавал наемник. Наконец, встрепенувшись, он достал из своей сумки медную чашу с линией тайнописных знаков по ободку, наполнил ее вином и опустил внутрь медальон, снятый с шеи. После прочтения заклинания маг обратился к образу того, кто появился в вине. Образ ответил. Матисс Кордол смотрел и слушал, не смея мешать, а потом в вино была опущена трещотка, и образ растаял. Медальон вернулся на шею.

– Я в любом случае собирался это сделать, но мне хотелось иметь более-менее веские причины для того, чтобы потревожить наставников.

Кордол рассмеялся и поднял кружку с вином:

– А ты очень хитер, чар Тобиус!

– И, к слову, очень коварен, – улыбнулся волшебник, поднимая медную чашу, в которой не было ничего, кроме вина, и чокаясь с новым другом.

На протяжении нескольких следующих недель Тобиус и Матисс пропутешествовали на запад по землям Ривена вместе. Их путь получился довольно извилистым, и они успели попасть еще в несколько щекотливых ситуаций, растеряв вместе с тем почти все заработанные деньги. Но когда очередная развилка разделила их дороги, расставались они друзьями.

Им конечно же не было известно, что вскоре после того, как трещотка попала в руки артефакторов Академии Ривена и те извлекли из нее информацию о создателе, в Кавернхилл был послан Хазактофем Дыба, волшебник с весьма неординарной репутацией, который часто решал для Академии весьма специфические проблемы.

После незваного ночного визита в лабораторию-мастерскую Баркелия Чучельника, наиболее влиятельного из трех волшебников города, Дыба поспешил убраться оттуда подальше и, найдя подходящее место в одном из темных переулков ночного Кавернхилла, позволил себе перевести дух. Он прикрыл глаза и спустя минуту беззвучного шевеления губами негромко заговорил:

– Я опоздал, до него добрались раньше. У трупа отняты руки ниже локтей, а на глазах лежат золотые крахестоуны. Да, наказан как вор, протянувший руки к неприкосновенным деньгам и расплатившийся смертью за золото. Да, почерк агентов Золотого Трона. Мне нечего здесь делать… Что? Нет, монет я не забрал и никому не посоветовал бы этого делать. Они принадлежат теперь тому, кому должны принадлежать.

Хазактофем Дыба покинул город, не дожидаясь утра.

Часть первая

Волшебник появился при въезде в деревню, у хлипких ворот в плетеной ограде. Он появился не так, как должны появляться волшебники, – то есть пришел по дороге, а не возник в яркой вспышке или прилетел верхом на огромном орле.