Белое пламя дракона - Страница 106

106

Вода, заполнявшая полости, которые не предназначались для этого, причиняла острую жгучую боль и давила изнутри… но только сначала. Тобиус, несомый потоком, знал, что должно произойти вскоре – он потеряет сознание от недостатка кислорода, и через некоторое время его мозг умрет, отравленный углекислотой. Однако тот крошечный отрезок времени, что остался ему, маг употребил для размышлений. Ведь кроме определения асфиксии он также знал, что его тело на девять десятых состоит из воды. Это не только кровь, но и прочие телесные жидкости. Теперь воды в его теле стало несколько больше, но тело не пасовало, это было живучее тело ривенского мага, прошедшее через направленную мутацию. Гораздо важнее было то, что происходило с его астральным телом, то, как речная вода, несшая в себе энергию первостихии, стала отдавать эту энергию астральному телу. Это происходило легко и естественно, ибо из всех стихий Тобиус всегда хорошо чувствовал воду. Но вот недавно он познал огонь, а теперь пришло время познать воду получше. Река была внутри и снаружи него, он сам был рекой, а потому, когда он захотел подняться наверх, туда, где воздух, вода, бывшая им, толкнула его наверх.

Поток плавно вынес его на берег, пригнув стебли камыша, где Тобиус смог нетвердо встать на ноги. Сначала на четвереньки, если быть точным. Вода текла изо рта и ноздрей, текла по подбородку, перемешанная со слюной, вырываясь струями, когда он кашлял. Серый маг обернулся к реке, дрожа всем телом и нигде не видя Эммы, от попытки выкрикнуть ее имя заболела гортань, а шелестящий высокой травой ветерок обдал холодом. Тобиус протянул руки к воде и развел их – по реке пробежала рябь, но о том, чтобы поток разошелся, обнажив дно, не шло и речи. Он бил по воздуху руками, мучительно старался возродить в голове словоформулы заклинаний, но ничего не получалось, магия оставалась глуха и безразлична.

Раздался громкий плеск, нечто поднялось из воды и медленно зашагало к камышам. Высокое, широкое, массивное… это была антропоморфная… черепаха. Очень крупная, прямоходящая рептилия, которая несла в руках тело. Волшебник бросился навстречу. Он не ощутил угрозы и, протянув руки, получил Эмму. Вскоре она лежала на берегу, а он искал и не находил повреждения. Эмма была очень холодна, ее сердце не билось, и она не дышала. Маг приложил ладонь к груди стальной девы и повел ее вверх, после чего изо рта и носа оной побежали ручейки. Затем, зажав Эмме ноздри, Тобиус вдохнул в ее легкие воздух и три раза надавил на грудную клетку. Спустя несколько повторов морф закашлялась и захрипела, вновь начав дышать.

– На всю жизнь…

– Что?

– На всю жизнь воды напилась!

Тобиус с облегчением выдохнул, но его радость была мимолетной. Гигантская прямоходящая черепаха торчала у берега, внимательно следя за людьми, и уходить не собиралась. У нее были могучие руки, толстая кожа и панцирь, а у Тобиуса были только его жезл да ритуальный нож, что само по себе немало, но против такой громадины… Существо не проявляло агрессии, даже наоборот, но Тобиуса сызмальства учили готовиться к худшему, а его голова все еще была пуста.

Черепаха двинулась к берегу, волшебник положил руку на рукоять зачарованного ножа, который мог с легкостью вспарывать сталь, но обнажить его не решился. Он не ощущал злых намерений, но это ничего не значило – возможно, предчувствие тоже потухло после удара, возможно, он не мог ощутить угрозы, исходящей от настолько невиданной твари. Как бы то ни было, вопреки всем заветам наставников, серый маг предпочел ожидание упреждающему удару. Черепаха выбралась на берег и спокойно прошла мимо, скрывшись за ближайшими деревьями.

– Фух… это был напряженный момент. Эмма, что ты делаешь?

– Все мокрое, надо просушить, или заболеем! Ты тоже скидывай свои лохмотья.

– Для той, кто едва не погиб, ты отошла очень быстро.

– Это ты едва не погиб, а я просто заснула. У меня всегда так – если легкие заполнены жидкостью, я засыпаю.

Конечно, Эмма не могла утонуть, не сразу по крайней мере, – ведь нахождение в питательной жидкости есть одно из обычных состояний псевдоантропоморфа.

Черепаха вернулась на берег, неся в руках охапку веток. Она бросила хворост на траву и посмотрела на Тобиуса.

– Что?

Черепаха сжала и разжала короткие толстые пальцы, будто давая понять, что огнива нет, а сами собой деревяшки не загорятся. Тобиус собрал на лбу все доступные по молодости морщины, пытаясь вспомнить хотя бы одно простейшее заклятие, не смог, протянул руку и швырнул на хворост яркую искру. Капля огненной гурханы мгновенно вгрызлась в древесину, и сразу же яркий горячий огонь занялся как следует. Выпрямившись, Тобиус увидел только блестящий панцирь, скрывающийся в воде. Рептилия вернулась очень быстро, неся три еще живые форели. Волшебник с некоторой неприязнью принял свою скользкую и извивающуюся долю. Черепаха насадила рыбину на палку и протянула к огню, Эмма, бесстыдно нагая, сделала то же самое. Тобиус поворчал немного, выпотрошил угощение, соскоблил чешую и тоже подсел поближе к костру.

В процессе готовки и последующей трапезы они молчали, только гигантская рептилия не переставая гудела и слегка раскачивалась взад-вперед. Звук шел откуда-то из груди на уровне основания шеи, где кожа над костяным «воротничком» грудной брони была особенно морщинистой и мягкой. Наконец, доев рыбу и закусив палкой, гигант поднялся и вошел в реку. Через некоторое время стало понятно, что он больше не вернется, так как в полной мере извинился за происшедшее. Это ведь об его панцирь раскололась льдина.

106