Белое пламя дракона - Страница 56

Он поднялся в ночное небо и отправился в сторону реки, через холмы, к лесу. Водяная змейка Ильмы заблестела в тусклом свете звезд далеко внизу. Волшебник завис над ней, не решаясь пересечь границу и ступить в Дикую землю. Он ощущал на себе внимание, оттуда, снизу, чьи-то глаза следили за темным пятнышком на фоне звездного неба. Вой взвился ввысь и ударил по волшебнику волной холода и дрожи, под конец этот протяжный звук, перепрыгивавший с ноты на ноту, становясь все выше, заколебался, будто незримое нечто не смогло удержаться и гнусно захихикало, зная, что его слышат.

Тобиус вскинул руки, выкрикивая слова и создавая себе в помощь сгустки светящейся магии, очертаниями похожие на человеческие тела. Солнечники полетели вниз и принялись рыскать меж деревьев, тщательно разгоняя каждую тень. Они обшарили приречные территории вдоль и поперек, после чего просто растворились в ночи. Волшебнику было не по себе. Внизу могло прятаться что угодно, а он не знал – что это и как с этим быть?

– Лучше бы тебе держаться подальше от моих владений, – проговорил он в ночь.

Смех стал ему ответом, далекий хриплый смех, бесчеловечный, лающий, безумный.

Скрипнув зубами, Тобиус пересек реку и полетел над чернеющим лесом. Он почти сразу пожалел об этом решении, но упрямо продолжил путь по ночному небу, обдуваемый холодным ветром, знающий, что где-то под ногами рыщет нечто опасное.

Волшебник держал взглядом горный массив, возносившийся тусклым призраком из древесных просторов далеко на юге. Гора была очень широкой у подножия, имела один главный пик в снежной шапке, а вся ее подошва густо поросла деревьями. Слишком далеко Тобиус отлетать не решился и повернул на восток. В сплошной черноте простиравшегося под ногами лесного моря ему мерещились далекие отсветы синевы и золота, но каждый раз, пытаясь высмотреть их источник, он лишь понапрасну вглядывался в темноту. Пришлось еще полетать для успокоения души, хотя на высоте ветер был довольно холодным. На востоке уже поднималось солнце, что значило – он пролетал над лесом несколько часов, сам того не заметив, пора было возвращаться.

Шли дни, Тобиус работал. Чаще поднимаясь в воздух, он все лучше изучал Хог-Вуд и совершенствовал карту. Еще волшебник помогал людям в строительстве, обновлял и дополнял охранные чары, сопровождал бригады рабочих, прокладывавших дорогу к часовне под предводительством брата Марка.

Он даже выкроил время, чтобы отослать весточку Мальвару Рыжему, – наложил на дешевый горшок чары Метанового Облака, закрыл его и поместил в коробку. Эту шутку можно было бы посчитать просто жалкой шалостью школяра, если бы в той же коробке не устроился испуганный дрикси, выпущенный из волшебного янтаря.

Тобиус хотел было призвать магического вестового, но заклинание ему не далось. Поэтому маг решил воспользоваться вестовым Академии и переправил посылку в Ордерзее, откуда ее должны были доставить Мальвару Рыжему.

Вскоре медальоны дошли до нужной кондиции, и волшебник представил их вниманию своего господина.

– Это большее, на что я пока способен, сир, – сказал Тобиус, передавая блестящую пластинку на шнурке в руки Бейерона. – Защитные артефакты, в каждый из которых вплетено заклинание Охранное Око, или Око Цурмеша, если угодно. При его пробуждении в воздухе появляется белый шар и начинает поражать молниями всех, кого хозяин медальона считает своими врагами. Я также вплел в эти чары заклинание Колокольчик, чтобы если артефакт сработает, то я немедленно узнал об этом. Пока это лучшее, что я могу предложить. Мои медальоны, увы, не отличаются большим лимитом впитываемой магии, так что между двумя применениями артефакт должен заряжаться под открытым небом не менее десяти суток, и то только если погода будет безоблачной.

Бейерон остался доволен проявленной инициативой. Он отправил гонца – что примечательно, не пешего, а верхом на скаковой белке, – чтобы тот роздал медальоны старостам деревень Хог-Вуда.

В следующую неделю Тобиус только и делал, что работал без продыху. Он заказал у кузнеца три десятка медных фонарных плафонов. Память о безумном смехе в ночи не померкла, а полазав в своей книге заклинаний, маг утвердился в очень неприятных предположениях.

Одним поздним вечером после сытного ужина он сидел в своей комнате и наносил на карту последние штрихи. Тобиус искусно нарисовал маленький замок, отметил каждый малозаметный холм, точно расположил деревни, скалы, изящно вывел линию реки, пририсовал множество ручейков, отметил стороны света, заботясь о том, чтобы они совпадали с настоящими, и расставил на важных точках названия. Первая за многие годы карта Хог-Вуда была готова.

Тобиус сосредоточился, закрыл глаза, представив карту в мельчайших подробностях, и начал творить магию. Он водил над листом бумаги руками, изредка касаясь поверхности кончиками пальцев, шептал словоформулы, переходил на заученный речитатив, расставлял опоры для системы чар. Закончив с этим, Тобиус открыл глаза. Пару секунд чертеж из слабо колеблющихся световых линий еще проглядывал, но затем он впитался в бумагу, и карта окончательно превратилась в магический артефакт. Затем на стол был вывален весь тот сор, который волшебник собрал, путешествуя по лену: камушки, шишки, травинки, веточки, всякая прочая мелочь. Тобиус стал раскладывать предметы на карте, отмечая ими места, на которых они были взяты. Уголек на Пятонку, гвоздь на Кобнек, кусочек замковой черепицы на Под-Замок, кусочек старинной штукатурки на лесную часовню, осколки раздробленного ледяного шара улеглись по всему течению Ильмы… и так далее. Осталось отметить только каменистый пустырь у реки.