Белое пламя дракона - Страница 79

– Боевая магия всегда давалась мне легче иных направлений Искусства, а еще иногда приходилось прибегать к ней.

– Хм, вот бы и мне так. Боевые заклинания всегда мне давались плохо, и расход энергии на них большой. Не люблю чувствовать себя беспомощной.

– Твои дубликаты неплохо справлялись. Развивайся, учись призывать новых существ, и…

Башня затряслась вновь, на этот раз Астрал раскалился не на шутку, грани искусственного измерения заметно «потекли», заставляя всех испытывать весьма неприятные чувства, многие маги схватились за головы и зашлись душераздирающими воплями – им казалось, что мозги охвачены огнем. К счастью, это продлилось считаные мгновения.

– Надеюсь, это измерение не схлопнется, – тревожно пробормотал Орландо, – а то ведь и мы…

– Нас выбросит в реальность, – предположил Алестан.

– Ага, вместе с арахногантом! Представляешь, что будет, если эта тварь окажется в реальности внутри башни?

– Мы лишимся пары этажей.

Молодые волшебники нервно умолкли. Им оставалось с надеждой следить за тем, как грани искусственного измерения успокаиваются.

– Идут! – воскликнула Эмма.

Техноголем лишился обеих рук и заметно хромал, малый глиняный голем не вернулся, от большого глиняного осталось чуть больше половины, но шем не пострадал, так что он шел рядом со скрежещущим и надсадно гудящим механическим гигантом. Часть рядовых големов также не вернулась, нежити не осталось вовсе, многие маги пострадали, тот же Кагерант Копыто изрядно поджарился, но выглядел довольным, невзирая на ожоги и дымящиеся остатки мантии. Логейн Рыцарь, знаменитый своими раритетными магическими доспехами, выглядел плачевно – пожалуй, только эти гроганские латы и спасли ему жизнь. Алмейз Вихрь полз как черепаха, Гломп Тролль, способный вырастить себе руку за два часа, весь покрылся язвами, не в силах их излечить, Лашмодий Мучитель выглядел так, словно испытал собственное коронное заклинание на себе, правая рука Саторина Холода висела плетью, с нее падали капли замороженной крови и звонко ударялись о пол. Несколько десятков титулованных магов словно были пережеваны и выплюнуты, но они выжили и вернулись с победой.

Подраненный глиняный голем нес в единственной руке кусок плоти – тело человека, заметно изъеденное скверной. Пекло превратило его в гротескного горбуна с мощными длинными руками, темно-желтой кожей и головой, увенчанной асимметричными золотыми рогами. Половина лица частично сохранила человеческие черты, вторая стала безобразной гримасой боли и страха.

– Слушайте все! – провозгласил со своего шагающего трона Бородо. – В этого несчастного вселилась сущность никак не ниже фельзафа́ра, а может, даже и гулато́р! Но нам удалось сломать ее волю и сбросить демона обратно в Пекло! Тело будет предано Церкви как доказательство нашей победы и для надлежащего уничтожения! – Слова всегда спокойного и миролюбивого Бородо Глиняные Ноги звучали необычайно властно, жестко, непреклонно. Они падали в умы волшебников железными слитками, создавая болезненное эхо. – Имя сего мага будет навеки вычеркнуто из анналов Академии, он никогда не рождался и никогда не появлялся на нашем пороге! Его нет – и не было!

Когда тело оскверненного несли мимо, Тобиус с трудом, но узнал существо, бывшее когда-то человеком:

– Резорцо… он хотел стать целителем.

– А вместо этого стал малефикарумом и попытался убить нас всех, – с мрачной злобой подытожил Алестан.

Спускаясь вниз в гробовом молчании, маги встретили группу, идущую наверх. Девять управителей Академии во главе с Гаспардой Огненным Облаком и еще трое архимагов: Эльрецкет Айсберг, Сабу Фазан и Шивариус Многогранник.

– Ваш приказ исполнен, ваше могущество.

По жесту Бородо Таптур Невидимый Кулак заставил тело Резорцо подплыть к негласному верховному магу Ривена. Великий пиромант внимательно всмотрелся в исковерканное лицо покойного и, не сказав ни слова, направился обратно, вниз по лестнице.

Тело было выдано представителям Инвестигации незамедлительно. Верховный маг сам вынес его и отдал преподобному отцу Хорлоту, священнику и полковнику войск Церковного Караула. Хорлот и двое дюжих монахов-иоаннитов, вооруженных молотами, зачитали перед архимагом одну из самых надежных молитв, убедились, что Гаспарда и сам не одержим, лишь после чего солдаты начали снимать оцепление. Две тысячи пехотинцев и конных драгун, усиленных боевыми монахами и артиллерией, строем отправлялись обратно в кельи-казармы монастыря святого Тильма.

Академия предложила всем магам, явившимся на Зов, провести ночь в ее стенах, где набор силы происходил в разы быстрее. Сильные волшебники отказались, им такое было ни к чему, а вот молодежь вроде Тобиуса осталась.

– В этой комнате я жил, когда мне было четырнадцать.

Волшебник обошел небольшую, но уютную комнату, оглядывая книжные шкафы. Набор литературы не изменился, большинство этих корешков он прекрасно помнил.

– На этой кровати я спал с десяти до пятнадцати лет.

– А на этой кто спал? – спросила Эмма.

– Его звали Малкарус. Сначала мы не поладили, долго изводили друг друга, но к концу совместного проживания… не знаю, бывают ли у магов друзья. Угораздило же меня попасть в одну комнату с некромантом. Однажды я проснулся посреди ночи, а он стоит надо мной, потрясая погремушкой из куриных костей, а глаза белые-белые, вместо зрачков зеленые искры, сам как мертвец.

– И что он делал?

– Не знаю. Я заехал ему в челюсть, а потом мы полчаса дрались, выбивая друг из друга дурь. Позже он сказал, что пытался просмотреть мою ауру. У молодых некромантов с этим туго, раздражающий свет жизни ослепляет их зрение, не давая рассмотреть объект. Хм… в конце концов мы сдружились, так как были отщепенцами и у нас часто совпадали занятия. Мы сидели рядом на курсах зельеварения и артефакторики. Малкарус мастерил неплохие обереги и даже пытался делать боевые артефакты на свой, некромантский лад.